Кстати, вместо Наташи здесь должен быть Капитан, но мне внезапно подумалось, что Наташа лучше.
Ошибок, само собой, выше крыши.
2092 слова. Пафос. Страдание. Баки.Его быстро нашли. Уже через полтора дня, он увидел ту невысокую рыжую женщину, которая была с тем человеком. Человеком, чье имя Стивен Роджерс. Он вспомнил кое-что. Отдельные кадры. Картинки, несвязанные между собой: ночной бой, долина в снегу, небоскребы упираются в хмурое небо, истребители с шумом режут голубые небеса, неспокойное море, уличное кафе, человек в прицеле винтовки, Стив Роджерс улыбается с плаката на стене, женщина с хитрыми зелеными глазами.
Он не может связать эти картинки между собой. У него нет сил, что бы хоть на полчаса оставаться в настоящем, не то, что копаться в прошлом. Мир расплывается перед глазами, ему трудно фокусировать взгляд на этой рыжей женщине. Его тело, которое еще вчера было полным сил, теперь охватывает слабость, ноги невольно подгибаются, и сводит желудок, сложно сделать шаг, но он продолжает идти, как будто лезет к вершине горы. Те жалкие обрывки воспоминаний о том человеке кем он был раньше, говорят ему, что можно восстановить энергию, если поесть и хоть немного поспать. Но что есть, и где спать он уже не помнит.
Его и рыжую женщину разделяет поток людей. Она стоит на другой стороне дорожки, в тени дерева около черной низкой машины и смотрит. Он пытается идти, сам не знает к ней или от нее, и не понимает, что делать: бежать или нападать. Брошенная игрушка, устаревшее оружие, без своей воли и желаний. Больше нет приказов, и он не знает, что делать дальше. Женщина видит, что он смотрит на нее, но не делает попыток ни бежать, ни стрелять, ни прятаться.
Он замирает в растерянности. Еще недавно он не раздумывая бы напал. Она была врагом, помощником врага. Еще один человек в прицеле оружия. Теперь же, он стоит посреди этого гребаного парка и не знает где правда, где ложь. Сегодня утром он, безмолвное оружие не знающее осечек, узнал, что когда-то был человеком по имени Джеймс Барнс, до этого он даже не думал о том, что может иметь имя. Если это правда, то рыжая женщина может привести его к Стиву Роджерсу, единственной зацепке между тем кем он является сегодня, и тем кем он возможно был когда-то.
Она делает первый шаг и через несколько секунд уже стоит перед ним и смотрит прямо в глаза. Бесконечный поток людей аккуратно их обходит. Они, как не большой островок посреди неспокойной реки.
- Я не буду бить, если ты не будешь, - говорит она, неожиданно приятным голосом. Он молча кивает в ответ. Понял. Принял к сведенью.
В аккуратном подтянутом хрупком на вид теле женщины чувствуется мощь, сила, уверенность в себе, и ни капли страха и сомнений. Она не большого роста, едва ли достает до его подбородка, но смотреть на нее сверху вниз неуютно, и он невольно сутулится, как будто пытается уменьшиться, под ее цепким холодным взглядом.
- Меня зовут Наташа Романова, - снова говорит женщина, не дождавшись его ответа и опять замолкает.
- Хорошо, - говорит он, и это было первое слово, которое было им произнесено со встречи с Стивом Роджерсом.
Во взгляде Наташи, он улавливает мимолетную насмешку.
- Обычно в этот момент люди говорят свое имя, - спокойным, но снисходительным тоном подсказывает она.
- Хорошо, - повторяет он.
Наташа устало вздыхает и закатывает глаза.
- Это будет тяжелее, чем я думала, - сообщает она небесам, а потом настойчиво тянет его за рукав, - пойдем, я отвезу тебя к моему боссу.
Наташа тащит его к той самой низкой черной машине. Какая-то частичка его требует, вырваться из хватки Наташи Романовой. Он хочет со всей силы, стукнуть этой рыжей головкой по серому асфальту, убить ее, или убежать от нее, но не идти на поводу, как безропотный скот. Но жалкие остатки Джеймса Барнса шепчут ему, что если он хочет вернуться, то нужно идти за ней. Если он и правда хочет вспомнить о том, как был человеком, то не стоит больше бежать. В какой-то момент он сомневается, но все-таки садится в машину на переднее пассажирское сиденье. Молча, без возражений.
Наташа сидит на месте водителя, смотрит на него с интересом, чуть насмешливо. Ее взгляд останавливается на его бледном лице, на темных кругах под глазами, растрёпанных волосах, неумело спрятанных под черной украденной где-то бейсболкой.
- Ты же с ног валишься, - сообщает Наташа очевидное, и начинает что-то искать в заднем кармане переднего сидения. Найдя, она протягивает это ему. Он берет, не совсем понимая, что именно делает.
- Ешь! – приказным тоном говорит Наташа.
Он растерянно смотрит на то, что она ему дала. Шоколадный батончик, немного растаявший от духоты машины. «Snickers» - сообщает фабричная упаковка, кажется, он ел что-то похожее когда-то давно. В живот жалостливо застонал, но у него нет идей, с чего начать, он просто смотрит на батончик и не может вспомнить, как люди едят.
Наташа, не выдерживает, и забирает шоколад у него из рук, сама разрывает упаковку, и снова сует батончик ему в руку.
- Кусай! – требует Наташа, он послушно кусает.
- Жуй! – продолжает женщина. Он жует, чувствуя приторно сладкий вкус шоколада, карамели и жареного арахиса. Ему не нравится, но это первая еда за долгое время.
- Глотай! – командует его спутница, и он молча слушается.
- Молодец, - кажется, Наташа похвалила его искреннее, - а теперь повтори.
Он повторяет. Кусает, жует, глотает. Наташа заводит машину и резко газует.
Они молча едут по оживленной автостраде. Она – опытный водитель, обгоняет и ловко лавирует между потоком машин. Он, не думает ни о чем, только кусает, жует и глотает. Когда батончик закончился, он бросает обертку на дно машины. Наташа смотрит с неодобрением.
- Путь долгий, можешь вздремнуть, - предлагает она вместо упреков.
Он смотрит на дорогу и мелькающие автомобили. Ему кажется, что если он закроет глаза, то больше никогда не откроет. Он ловит себя на мысли, что ему нестерпимо хочется жить, но он не помнит, как это делается.
- Как хочешь, - пожимает плечами Наташа, - только постарайся не сдохнуть по пути, директор очень сильно хочет с тобой пообщаться.
Потом, не сбавляя скорости, она достает бутылку с водой и заставляет его пить.
Босс Наташи – это высокий черный мужчина, с повязкой на глазу и перевязанной рукой. Они нашли его в подземном укрытии. Тусклый желтый свет почти не освещает, но он все равно узнает этого директора. Еще один человек в прицеле винтовки. Только живой. А должен быть мертвым. Он точно помнит. Воспоминание о тех выстрелах еще не смазалось и не превратилось в несвязные картинки.
Он смотрит на директора, директор смотрит на него и улыбается одними губами. Молчит. Чего-то ждет.
Он же не может понять, почему этот человек жив, неужели это воспоминание фальшивка?
- Я тебя убил, - пересохшие губы с трудом разлепляются, горло не хочет выдавать нужные звуки.
Директор смеется в ответ. Пронзительно смотрит единственным глазом.
- И не мечтай, салага, - говорит он громким уверенным голосом - у тебя кишка тонка.
Ему хочется завершить начатое. Вытащить пушку и два выстрела в голову, что бы наверняка, потом очередь Наташи. Она будет сопротивляться, возможно, даже успеет ударить или сделать попытку сбежать. Ничего, пуля достанет и ее. Но он снова вспоминает Стива Роджерса. И его слово. Простое слово, всего два слога. Баки. Кто такой Баки? Он думает, что Баки бы не стал стрелять в голову директору, тогда он тоже не станет. И сам не знает почему.
- Меня зовут Ник Фьюри, - говорит тем временем босс Наташи, он поднимает взгляд и смотрит прямо в его изуродованное лицо, - директор Фьюри, если быть точным. А ты кто, парень?
В ответ он молчит, не понимая смылся вопроса. Слова Ника звучат как бесполезный набор звуков. Он не может понять. Ему снова хочется пристрелить его.
Фьюри, кажется, злится.
- Давай парень, думай! Я знаю, что Наташа выловила тебя на выходе из гребаного музея. Так вот, все что ты там видел – правда, - Фьюри наклоняется прямо к его лицу, - так как тебя зовут?
И снова этот бессмысленный вопрос. Но в ответ, остатки его разума, как будто оживают. В его голове проносится безумное слайд-шоу. Бесконечные бессвязные кадры появляются и исчезают, и он с трудом заставляет себя сконцентрироваться хотя бы на одном из них.
И вдруг он вспомнил. Худощавый юноша, с жиденькими светлыми волосами. У него под глазом огромный синяк, губа разбита. Перед ним три крупных бугая, их намеренья ясны, один из них держит увесистую биту. Юноша выставляет перед собой кулаки – грубая пародия на боксерскую стойку. Это выглядит комично, но на лице молодого человека нет ни капли страха, этот парень никогда не сдается. Юноша отрывает взгляд от своих противников и замечает его, а потом говорит это слово.
Воспоминание такое яркое и четкое, что ему кажется, что его засунули в лоханку с ледяной водой. Он выныривает на поверхность своего измученного сознания и понимает, что просто невидяще смотрит перед собой и не двигается, как будто боится спугнуть видение.
- Баки, - наконец говорит он.
Эти два слога, сами прыгнули ему на язык, как будто он просто эхо того юноши из его воспоминаний.
- Верно, - Фьюри выглядит довольным, - правильно, ты Баки. Джеймс Бьюкенен Барнс, для друзей Баки. Повтори!
У Ника резкий командный голос и он не может не подчиниться.
- Джеймс Бьюкенен Барнс, для друзей Баки, - без каких-либо эмоций произносит он, а потом добавляет, - мне нужен Стив Роджерс.
- Нет! – отрезает Фьюри, и его отказ не вызывает никаких эмоций. Нет, значит, нет.
У Наташи, кажется другое мнение:
- Почему, нет, босс? – пока они говорили с Фьюри, она сидела за старым пошарпанным столом и наблюдала за их разговором с легкой улыбкой.
- Потому что оружие не разговаривает, - Фьюри отходит от него и садится рядом с Наташей на соседний стул, откинувшись на деревянную спинку, - а Капитан Роджерс слишком сентиментальный человек. Когда он увидит своего дружка, то в первую очередь закроет его от жестокого мира, будет страдать и залетать ему косички. Барнсу это не нужно.
- Это может помочь, - возражает Наташа.
- Нет, это не может помочь. Посмотри на него, он ведь даже не человек, а инструмент для убийства. Черта с два, я подпущу его к Капитану, не хватало нам еще мертвой Американской мечты.
- Она уже давно мертва, - Наташа говорит с легким русским акцентом, которого он раньше не замечал.
Фьюри отвлекается от женщины и снова смотрит прямо ему в глаза:
- Послушай меня, Барнс, ты не сможешь встретиться с Роджерсом до тех пор, пока не подойдёшь к зеркалу и четко не скажешь себе: «Я, Джеймс Барнс, для друзей Баки, хочу встретиться с моим старым товарищем». Как ты думаешь, справишься?
Директор Фьюри – мастер бессмысленных вопросов. Он смотрит на него и ни не может понять, что ему отвечать, да и надо ли? Существование риторических вопросов, все еще остается за пределами его понимания. Он продолжает молчать, но впервые за все это время он чувствует себя растерянным.
Наташа встает со стула и легкой неслышной походкой вплотную подходит к нему, смотрит прямо в глаза. Он впервые почувствовал ее запах. Ель и мята. Холодный свежий аромат.
- Он сможет, - говорит она приятным грудным голом, - я помогу, у меня есть опыт в таких делах.
Он не в силах отвести взгляд от ее лица. Как будто загипнотизированный, он смотрит в зеленые глаза, наблюдает за каждым взмахом ресниц, вдыхает ее хвойный аромат.
Фьюри устало вздыхает.
- Валяй, - говорит он, - только в этот раз действуй нежнее. У тебя месяц.
Наташ касается его лица холодной рукой. И тут же, как будто обжегшись, убирает.
- Да, директор, - она резко отворачивается и возвращается к столу.
- Но не переусердствуй, - с коротким смешком произносит директор, - мне хватило одного влюблённого болвана.
В полумраке бункера волосы Наташи кажутся огненной рекой, а Фьюри выглядит, как ониксовая статуя. Ему кажется, что нужно что-нибудь сказать, но невозможно найти слов. Он даже не знает, о чем думает. Но это не важно, Наташа говорит за него:
- Запомни, тебя зовут Джеймс Барнс, все зовут тебя Баки и ты один из великих людей, что когда-либо рождались. Я помогу тебе стать человеком.
Голова идет кругом, мир рассыпается на части. Лицо Наташи отекает как горячий воск. Слова женщины звучат как набат и отражаются тысячекратным эхом в его голове.
- Меня зовут Джеймс Барнс, - шепчет он, почти без сил.
Слова сами идут, такие родные и знакомые. Теплые. Свои. Его имя. Давно потерянное бесконечных забвениях и десятилетиях ужасной боли. Его имя. Джеймс Барнс. Такое простое. Как он мог забыть? Баки. Все звали его Баки.
Он уже ничего не видит, только слышит еловый аромат Наташи. Совсем близко. Она куда-то его ведет. Все равно. Он старается вспомнить свое имя.
- Меня зовут Джеймс Барнс.
Они идут по мрачным не освещаемым длинным коридорам. Пахнет хлоркой и влажностью.
- Сержант Барнс, 107 дивизия.
Наташа усаживает его на скрипучую жёсткую постель. Перед собой он видит только желтый свет, отражающийся от рыжих волос.
- Баки Барнс из Бруклина.
Он слышит нежный женский голос, как воспоминания из детства, которое он не может ухватить
- Все верно, - Наташа настойчиво укладывает его, - а теперь попробуй уснуть. Завтра ты начнешь свой путь домой.
И Баки закрывает глаза.
Ну и не много музыки, вдруг, поможет сгладить впечатление: