Хотя ладно, на самом деле я начала писать это давно, сегодня только закончила.
Предупреждения: не вычитано, пафос, штампы, левые люди, ничего не происходит, Свердловск, СССР 80-е годы, РУССКИЙ РОК. И Саундтрек, да. ОН ОЧЕНЬ ВАЖЕН, атмосфера все дела.
СССР. Свердловск. 11 января 1986г.
Год начался весело. За десять дней нового 86 года Наташа успела побывать в Лондоне, Риге, в Самаре, в какой-то деревне на окраине Новгородской области. Уже завтра ей нужно было возвращаться в Москву, а послезавтра ей нужно быть в Южно-Сахалинске, где Наташу должен ждать Алексей и новые наряды для работы в Российском посольстве в Токио.
Сегодня у нее выходной. Наташа понятия не имела, как об этом узнал Джеймс, но ему хватило наглости позвонить в квартиру Шостаковых-Романовой, вырвать ее с супружеской ложи и пригласить на свидание. Ну как свидание. На концерт. В Свердловске. Наташа, влюбленная по уши, использовала все свои шпионские навыки, что бы наплести Алексею более или менее правдоподобную чушь. Не то что бы это было необходимо. Наташа подозревала, что ее благоверный давно знает об интрижке с Зимним Солдатом, просто молчит, потому что хочет сохранить видимость брака. Да и, в конце концов, не говорить же своему мужу, что она едет в Свердловск не для работы, а для самой настоящей супружеской измены. Какими бы рабочими не были отношения Романовой и Шостакова, приличия все-таки нужно соблюдать.
читать дальшеИ вот Свердловск. Наташа и Джеймс стояли напротив входа в здание Уралтехэнерго на окраине города. Она куталась в шикарную норковую шубу, совсем не уместную в этом районе. Джеймс оделся просто и практично, поэтому без труда смог раствориться в местном контингенте. В руках он зачем-то держал газету.
Наташа немного злилась. Мог бы и предупредить, что ее пригласили не на симфонический концерт в местной опере, а на самый настоящую сходку русских рокеров. Она достаточно помоталась по заграницам и прослушала целый грузовик зарубежной поп и рок музыки, что бы понять что «русский рок», чисто локальное и глубоко вторичное явление, но Джеймс, казалось, был в восторге. Этот парень просто невероятен! Его буквально замораживают на четверть года, а он еще и умудряется оставаться в курсе всех современных веяний советской молодежи. Наташа первый раз слышала о большей части групп, которые должны здесь выступать, а он обо всех все знает. Прирожденный шпион.
- Ты что, Наташа, это же Свердловский рок! – Джеймс сказал это осуждающим тоном, - это тебе не «Аквариум» с «Машиной Времени». Это настоящая музыка. Настоящий рок!
- Настоящий рок? – Наташа старалась не засмеяться ему в лицо, - по твоему Роллинги и Битлы не настоящие рокеры, раз не выступают на сцене Уралтехэнерго?
- Настоящий Русский Рок! – тут же поправился Джеймс.
Наташа не выдержала и все-таки рассмеялась от абсурдности ситуации. Хорошо, что он не обиделся.
Концерт был подпольным, поэтому о нем знал весь город. Посвященный дню рождению некого Сан Саныча, хотя вряд ли кто-нибудь из пришедших об этом догадывался. Что бы пройти внутрь, нужно было не только показать билет, но и сказать какой-то пароль.
Наташа тоскливо оглядела разномастную толпу у входа. И вот с этими ей придется провести своей единственный выходной на ближайшие два месяца? Джеймс точно спятил, раз решил, что она будет в восторге от русской рок-музыки. Наташа считала себя слишком хорошо образованной, что бы слушать каких-то «Урфин Джусов». Но Джеймс был на редкость настойчивым, поэтому предложение пойти в какое-нибудь более приличное место напрочь отвергал. «Будет круто», - утверждал, он. Джеймс выглядел невинно, но его настойчивость навела Наташу на мысль, что он здесь не ради современной музыки. Да и не бывает у него выходных. Он и так по полгода дрыхнет.
- Ну, хорошо, - Наташа смирилась с неизбежным, - и как нам туда зайти? Какой пароль?
- А ты не знаешь? И это лучшая разведчица Советского Союза? – Наташа не удержалась и легонько ударила его по плечу мокрой от снега варежкой. Джеймс засмеялся, а потом все-таки ответил:
- Пароль – это фамилия Сан Саныча.
- Да, кто такой, черт возьми, этот Сан Саныч?!
Джеймс не ответил, только потянул ее за рукав шубы, мол, пойдем, и все узнаешь. И Наташе оставалось только подчиниться.
У входа торчали двое по пролетарски одетых парней. С трудом держались на ногах. Настоящая иллюстрация эффективности антиалкогольной компании Горбачева. Джеймс протянул им билеты и торжественно объявил:
- Пантыкин.
Парни почему-то заржали, но внутрь пустили. В холле было уже не протолкнуться. Люди не очень спешили занимать свои места в зале, вместо этого они шатались туда-сюда, то и дело, останавливаясь поболтать со знакомыми или хлебнуть из контрабандой пронесённой бутылки портвейна.
- Итак, над чем ты работаешь? – Наташа решила первой прекратить спектакль. Чем раньше она узнает цель Зимнего Солдата, тем быстрее они займутся более важными делами.
Джеймс колебался секунды три, но потом протянул ей газету под названием «Уфимский Рабочий», которую он все время держал в руках. Джеймса интересовал только одна объемная статья на развороте. Ее украшала большая фотография бородатого очкастого мужчины в возрасте. В статье некий министр культуры по Уральскому Региону с колоритной фамилией – Тараканов выступил с резкой критикой современной рок-музыки и влиянии ее на советскую молодежь. Особое внимание он уделил популярному Уфимскому музыканту - Юрию Шевчуку, который обвинялся во всех грех, в том числе в заигрывание перед западом и в возможном предательстве родины.
Последний абзац Наташу впечатлили больше всего:
«Американская зараза с невероятной быстротой разлетается по всему Советскому Союзу, пагубно влияя на неокрепшие умы нашей молодежи. Мне стало известно что, не смотря на усилия товарищей из соседнего рабочего города Свердловска, так называемые «рок-музыканты», устраивают одно из своих сборищ в здании Уралтехэнерго – настоящей кузнецы рабочих кадров Союза. Долг каждого советского гражданина остановить и предотвратить осквернение храма Уральского Пролетариата западной заразой».
Что ж все было ясно: Шевчук, Пролетариат, пагубное влияние Запада, ничего нового. В последнее время их начальство все чаще и чаще стала давать какие-то уж совсем нелепые задания, но долг, есть долг. Что ж тут поделать.
- Он будет выступать тут? – уточнила Наташа, кивнув на статью.
- Возможно, - пожал плечами Джеймс, - ты хоть на секунду поверила, что я здесь только ради музыки?
- Я, между прочим, лучшая разведчица Советского Союза. У меня даже медалька есть.
Джеймс рассмеялся, и, забрав у нее из рук «Уфимского Рабочего», небрежно кинул на пол, где его тут же разнесли по разным углам десятки ног западопоклонников.
Позади раздался какой-то шум. Наташа оглянулась, что бы узнать, в чем дело. Огромный очкастый мужик штурмовал вход. Ребята-билетеры, не смотря на свое печальное состояние, обязанности исполняли в полной мере, и не пускали мужчину без пароля.
- Какой еще пароль, идиоты?! - Кричал очкастый мужик, - мне аппаратуру настраивать надо.
- Пароль назови, - настаивал один из билетеров.
- Пароль – это фамилия Сан Саныча, - подсказал второй.
- Я и есть Сан Саныч, дебилы! - Взревел мужчина, - день рождение у меня тут.
Ребята затихли и попытались сфокусировать взгляд. После нескольких попыток им это удалось. Разглядев разъярённого мужчину как следует, они смутились и пропустили виновника торжества внутрь. Виновник витиевато выругался на весь холл и протолкался сквозь толпу к залу. Наташа и Джеймс с улыбкой переглянулись и пошли следом.
В зале было так же полно народу. Стоял сплошной гул, как в пчелином гнезде. Заняв свое место, Наташа оглянулась. Обычный актовый зал какого-то предприятия. Из окон прямо на сцену светило зимнее солнце. Над головами гордо висела надпись: «Даешь электрификацию всей страны!». Какие-то парни пытались сдвинуть огромный бюст Ленина в угол. Кто-то задернул тонкие шторы, погрузив зал в полумрак.
Начало концерта запаздывало минут на сорок, но публика не унывала. На последних рядах затянули песню: «разлука, ты разлука». По рядам передавали бутылку портвейна «три семерки». Джеймс с удовольствием к ней прикладывался. Публика разогревала сама себя. Наташа же чувствовала себя, как попугай среди воробьев.
- Шухер, шухер, - внезапно пронеслось по залу.
Зрители начали лихорадочно прятать под сидения бутылки и сигареты. Все головы повернулись к входу в зал. Там с ехидной улыбкой на лице стоял сержант милиции и многозначно взвешивал на руке серую папку. В зале настала гробовая тишина.
- Чо, зашухирились, а? – громким зычным голосом произнёс сержант, - не ссыте, я в «Чайфе» на гитаре играю. С работы просто иду.
И широким твердым шагом скрылся за сценой. Волна нервного смеха пробежала среди зрителей, но уже через пять минут публика вернулась к своему «разогреву». И развеселилась так что, кажется, никакого концерта больше не нужно было.
Из-за всеобщего гула зал пропустил момент, когда первые музыканты вышли на сцену. Они напомнили о себе глухим: «добрый день» и зафонифшим микрофоном. Публика в ответ засвистела, закричала, кинула пару бутылок на сцену и только потом приветственно зааплодировала.
Это были «Урфин Джусы», в составе которых и был тот самый легендарный Сан Саныч. На взгляд Наташи выступили они ужасно. И, удивительно, но публика полностью поддержала ее мнение. Группа с треском провалилась. Возможно из-за того, что практически все музыканты, кроме именинника, были в хлам пьяны. Хорошо, когда рок-группы не отдаляются своих поклонников.
Потом были «Чайф» с сержантом, который уже успел переодеться. Они звучали намного лучше. Хотя тоже были не совсем трезвы. Но их забавные легкомысленные песенки были очень даже к месту.
От шума, разболелась голова. Но все-таки кажется, Наташа втянулась в общее веселье. Видимо, человек, и правда ко всему может привыкнуть. Джеймс веселился с самого начал и даже подпевал. Наташа смеялась, уткнувшись ему в плечо. Певец из него был на редкость плохим.
В перерыве между выступлениями двух групп, он повернулся к ней и что-то сказал, но Наташа не смогла расслышать из-за гула в зале. Джеймс наклонился к ее уху и сжал металлической рукой ее ладонь.
- Он здесь, - сказал он.
- Где?
Наташа пробежала взглядом по залу и по сцене, стараясь вычислить в мешанине лиц, бородатого мужчину в очках, которого запомнила по фотографии в газете, но нигде его не видела.
- Вот он, - подсказал ей Джеймс и кивнул совсем не на того, человека, которого она ожидала.
Это был бесцветный мужчина средних лет. В мышином пиджаке с серым лицом. На него никто не обращал внимание. Он сидел, сгорбившись на краю переднего ряда, и что-то быстро записывал в блокнот. Наташа растерялась:
- Это же не Шевчук.
- Что еще за Шевчук? - пробурчал Джеймс и сорвался с места.
Наташа окончательно перестала что-то понимать. С каждой секундой становилось все любопытнее, поэтому она, не раздумывая, поспешила за Джеймсом. Тот остановился рядом с мужчиной с блокнотом, вырвал его с кресла и, крикнув ему в ухо: «Выйдем поговорим!», буквально выволок беднягу из зала. Конечно же, Джеймс таким финтом привлек внимание скучающих в перерыве зрителей, но никто не сдвинулся с места и даже не потрудился узнать, в чем собственно дело. Общая степень алкогольного опьянения достигла стадии: «А мне то что?». Так даже к лучшему.
В холле Джеймс прибил несчастного к стене, сжал ему горло железной рукой. Наташа даже слышала, как тихо шуршит металл под одеждой. Бедняга извивался и тихо скулил от страха. Джеймс почему-то был в бешенстве.
- О чем ты думал, дебил! – рычал он, - в следующий раз ты будешь думать, о чем пишешь, понял? В этот момент Наташа поняла, в чем дело. Свидание в Свердловске, «Уфимский Рабочий», рок-концерты, все стало на свои места. Вывод был удивительным. Наташа совсем не ожидала от Джеймса такого…проявления человечности. Это стало для нее стимулом, что бы действовать самой. Джеймс милый, но он не умеет делать работу по-другому, он все испортит. Она все сделает как надо.
Наташа, мягко положила руку на плечо Джеймсу и сказала:
- Тише, товарищ Зимний Солдат, не стоит горячиться. Товарищ Тараканов, видимо что-то не понял, ведь верно?
Она перевела взгляд на задыхающегося беднягу. Тот лихорадочно закивал головой. Наташа подошла почти вплотную к его лицу и тихо вкрадчиво, но очень четко начала говорить:
- Ваша статья о музыкантах Уфы подорвала оперативную деятельность наших людей. Вы же понимаете, о каких людях мы говорим? - Наташа сама бы хотела понимать, о каких людях она говорит, но видимо тон был выбран правильный, Тараканов уверенно закивал, - вам повезло, что мы вас вовремя вычислили, иначе бы все закончилось не так хорошо.
Пришпиленный к стене мужчина кивал как болванчик, мол, конечно, повезло так повезло.
- Большинство так называемых «рок-музыкантов» наши люди, они работают над правильной моралью нашей молодежи. Ваша писанина сильно подрывает доверие, которого мы добивались несколько лет, поэтому ваше присутствие здесь нежелательно, так же как и ваша писанина в каких бы то не было газетах. Все понятно?
Лицо Тараканова раскраснелось, он кивал не переставая.
- И само собой, - добавила Наташа, - вы никому и никогда не расскажете, что здесь произошло.
Глаза Тараканова грозились выпасть из орбит. Надо было его отпускать, иначе им понадобиться срочная эвакуация.
- Можете отпускать, товарищ, - сказала она Джеймсу.
Тот не двинулся. Он смотрел на Наташу, так как будто у нее изо рта начала вываливаться радуга вперемешку с шоколадными конфетами. Такими темпами, он точно удавит беднягу.
- Можете. Отпускать. – Раздельно повторила Наташа, - товарищ Тараканов все понял.
- Угрмпонл, - подтвердил товарищ.
Джеймс ослабил хватку. Тараканов съехал по стене, хватая воздух широко открытым ртом. Наташа боялась, что он потеряет сознание, но нет, уже через две секунды он вскочил и выбежал на улицу. Так быстро, что даже забыл забрать верхнюю одежду из гардероба.
Наташа молча, но красноречиво уставилась на Джеймса, требуя объяснений. Он мялся секунды три, прежде чем начать свою импровизированную исповедь:
- Я был Уфе, и услышал ДДТ. Мне понравилось. Хорошие песни. А потом прочитал статью, этого Тараканова в газете и, знаешь, что-то случилось. Я никогда так не злился. Ведь эти ребята пишут просто восхитительную музыку. Да, очень грубо, очень не профессионально, зато они как будто поют сердцем, а такие как Тараканов, могут заморозить их, понимаешь?
Наташа понимала. Джеймс продолжал:
- Я не дам их заморозить. Они должны петь. А еще мне хотелось увидеть тебя.
Наташа, замороженная с детства, так и не смогла найти правильных слов. Она просто сказала:
- Глупый. Нас могли вычислить.
- Теперь не вычислят, - он притянул ее к себе и крепко обнял, - спасибо тебе.
Из зала неожиданно чисто и ясно зазвучал саксофон, а затем ему вторил низкий мужской голос:
«Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход.
Гуд-бай Америка…»
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход.
Гуд-бай Америка…»
Эта самая грустная песня, которую Наташа когда-либо слышала. Прощание с несбывшимся. Но в ту секунду, она думала совсем о другом.